Краткое ознакомление с рефлексологическим учением о сне.

По учению рефлексологии, вся наша высшая нервная деятельность выражается в так называемых условных (Павлов) или сочетательных (Бехтерев) рефлексах, этих временных, необходимых для приспособления организма к известным условиям, связях во временных сочетаниях явлений раздражений со стороны внешнего мира и реакции на них со стороны животного организма. Эта деятельность нервной системы, регулирующая взаимоотношения двух миров — внутреннего и внешнего — в основе своей имеет процессы возбуждения элементов ее, торможения деятельности их и, наконец, процесса растормаживания. Эти процессы находятся в постоянной периодической смене, причудливо и разнообразно чередуясь между собой. Разрабатывая вопросы о сне, лаборатория И. П. Павлова пришла к выводу, что наш обычный самостоятельно наступающий сон нужно отнести к процессу внутреннего торможения, т.е. самостоятельного под влиянием внутренних причин угасания деятельности определенных отделов головного мозга, resp. условных рефлексов, в целях сохранения энергии, необходимой для "неисчерпаемой функциональной приспособляемости" высших отделов центральной нервной системы.

"Сон есть торможение," - говорит И.П. Павлов, - "распространившееся на большие районы полушарий, на все полушария и даже ниже — на средний мозг". Развитие его должно представляться так, что торможение начинается с определенного ограниченного места, являясь таким образом частичным, локализированным. Затем это торможение по закону иррадиации распространяется дальше, охватывая постепенно все отделы коры мозга, вызывая бездеятельное состояние больших или меньших групп клеток и областей его. То же торможение может быть вызвано и другим фактором внешнего характера. Изолированное слабое длительное раздражение одного или нескольких анализаторов resp. органов чувств (чесание, поглаживание, тиканье часов и т.п.), а, следовательно, и соответствующего воспринимающего участка коры мозга, ведет к утомлению, истощению последнего, к состоянию недеятельности, и тем самым способствует развитию сонливости, сна. Вспомним убаюкивание малых детей, монотонное чтение, журчанье ручья и т.п. Также известны случаи засыпания при легком длительном массаже, местном или общем, длительных пассивных движениях. Интересный случай в этом отношении приводится В. М. Бехтеревым. У одного врача с парализованными и совершенно бесчувственными нижними конечностями производилась пассивная гимнастика нечувствительных стоп. Через несколько минут после начала этой манипуляции больной засыпал глубоким сном. При чем интересным является то обстоятельство, что в этом сне можно было выравнивать его контрактуры, чего нельзя было делать в бодрствующем состоянии из-за болезненности их (обстоятельство, указывающее, что и в обыкновенном сне может быть налицо анальгезия). При самостоятельном наступлении сна происходит засыпание под влиянием внутренних причин (самоотравление), внутреннего торможения; в приведенном примере (раздражение кожи и сустава) засыпание происходит под влиянием внешнего раздражителя.

Но не все отделы мозга в естественном сне могут быть в равной мере заторможенными: одни — в меньшей, другие — в большей степени, одни потому, что они действительно истощились, утомились, а другие - потому, что торможение по закону иррадиации перешло с участков работавших и утомленных на соседние, не принимавшие участия в этой работе, а третьи затормаживаются не в полной мере, оставаясь под влиянием тех или иных временно продолжающихся внутренних или внешних раздражителей. Отсюда — и частичное бодрствование во сне, о чем упоминалось выше, в форме сновидений, двигательных явлений и т.п.

Итак, под сном нужно понимать состояние заторможенности отделов головного мозга, причем эта заторможенность может быть или равномерно разлита по всему головному мозгу, включая и средний, или различна, и не все части или отделы мозга в равной мере могут быть охвачены ею. Заторможенность может быть или по причинам внутренним (например, усталость) или внешним, физическим, однообразного, монотонного характера, или полного отсутствия этих внешних раздражений (тишина). Но нужно иметь в виду, что развитию естественного сна могут способствовать еще и другие внешние условия — привычные условия, например, привычная для засыпания обстановка. Последнее обстоятельство должно являться особенно важным для уяснения дальнейшего, так как оно лежит в основе развития "гипнотического" состояния. Остановимся на нескольких примерах.

Ребенок, привыкший засыпать на руках матери, не уснет при отсутствии этих условий. Иные не могут уснуть на чужой постели или не на привычном боку, иные не уснут, если пропустят привычный час засыпания, и во всех этих случаях сна может не наступить даже при наличии усталости и тишины. С точки зрения рефлексологии в этих случаях оказывается воспитанным сонный условный рефлекс или сонное условное торможение, на руки матери, на постель, на определенный бок, на определенное время, на определенную окружающую обстановку. Собаки в лаборатории И. П. Павлова, находясь при опытах в одной и той же обстановке, впадая в сон при исследовании и воспитании у них условных рефлексов (постоянное чесание, тепловые раздражения и др.), засыпали довольно быстро, как только попадали в ту же обстановку. "Собаку гипнотизировала прямо таки уже одна комната, т.е. очень живое, подвижное, отзывчивое животное, как только оно переступало порог комнаты, уже становилось совершенно другим... Сонное состояние усиливалось, когда эту собаку ставили в станок и приготовляли к опыту" (Павлов). Иногда бывает возможным воспользоваться воспоминанием о привычной, постоянной обстановке засыпания, например, при бессоннице в необычных внешних условиях яркое представление о своей привычной спальне может вызывать сон и устранить бессонницу. Следовательно, привычный внешний "сонный" раздражитель или воспоминание, представление о нем (внутреннее торможение) рефлекторно вызывает состояние засыпания, с которым этот условный раздражитель сочетался раньше. Аналогичный процесс наблюдается при мнимых снотворных средствах, например, соль в облатке, вместо снотворного порошка, вызывает сон.

Во всех этих случаях развития сна при непривычных условиях каждый будет смотреть на последний, конечно, как на сон естественный, без окраски таинственности, и не вызывающий никаких подозрений и тревог. А теперь представим себе следующее.

Среди бела дня я предлагаю совершенно бодрствующему лицу сесть на кресло или лечь на диван. Начинаю гладить его по голове, или заставляю смотреть в одну и ту же точку, прислушиваться к тиканию карманных часов и монотонным слабым голосом вызываю в нем воспоминания ощущений, обычно сопровождающих процесс засыпания. Через некоторое время начинает появляться сонливость и, при благоприятных условиях, тут же вскоре или в течение нескольких повторных сеансов развивается и, наконец, наступает сон. Какие процессы тут происходят? Те же, о которых шла речь выше — процессы торможения, с одной стороны, прямыми раздражениями органов чувств, анализаторов, а с другой — условным тормозным раздражителем — словом и содержанием, в него вложенным. И вот в этом случае и произошло так называемое "гипнотизирование", получилось то, что называется страшным словом "гипноз" и притом двумя способами - слабым физическим и условно-рефлекторным, или внушением, прививанием представления о сне. В иных случаях достаточно бывает одного второго фактора, чтобы вызвать торможение центров мозга, resp. сон, во время которого можно вызвать разнообразные, всех поражающие "гипнотические" явления. Вот вся тайна механизма развития "гипноза". И этот рефлекторно наступающий сон, как и самостоятельный, также не должен вызывать никаких опасений и тревог, а вид спящего этим сном — мистического ужаса. И если этому состоянию присвоить название условного рефлекторного или просто "рефлекторного сна" взамен "гипноза", то оно будет названием по существу, не наводя трепета, каковой у многих вызывается таинственным словом "гипноз". Интересно отметить, что искусственное развитие этого сна ("гипноза"), его воспитание, вырабатывание привычки засыпать при определенных условиях происходит со всеми свойствами, присущими искусственному лабораторно-воспитанному условному сочетательному рефлексу. Мне, как работавшему 12 лет в лаборатории над воспитанием сочетательно-двигательных рефлексов у человека и в то же время уже имевшему некоторый запас наблюдений над гипнотиками, невольно бросалась в глаза ясная аналогия между явлениями лабораторными и явлениями, наблюдавшимися у гипнотиков. Так, например, повторные сеансы усыпления человека, как известно, прогрессирующе углубляют дремоту и укорачивают срок развития сна. Точно так же, чем чаще происходит сочетание основного раздражения с условным, тем скорее воспитается условный рефлекс, что наблюдается при лабораторном воспитании сочетательно-двигательных рефлексов как у животных, так и у человека. Ясно, что воспитание условно-рефлекторного сна, resp. гипнотического состояния, происходит на почве врожденного сонного рефлекса, т.е. по основному рефлексологическому закону - условный, временный рефлекс воспитывается на почве врожденного постоянного рефлекса. В лаборатории Павлова также установлено явление развития сна у собак при частом повторении опытов с "угасанием" условных рефлексов, т.е. торможением их. Работая далее в упомянутом направлении и исследуя попутно влияние внушения во внушенном сне на воспитанные сочетательно-двигательные рефлексы, у нас получилось впечатление, что у лиц, у которых легко и быстро воспитывался условный, сочетательно-двигательный рефлекс, так же быстро обычно развивалось и "гипнотическое" состояние. Дальнейшие опыты в этом на правлении должны будут выяснить, в какой мере явление это оказывается постоянным.

У одних этот рефлекторно-сочетательный процесс впоследствии развивается до того быстро, что достаточно одного слова "спите" или какого-либо другого условного сигнала, например, взмаха рукой и пр., чтобы эти сигналы призвали к деятельности находящиеся в организме "записи" состояния сна. Это, как известно, наблюдается в "гипнотической" практике. Выражаясь обычным языком, у "гипнотиков", можно сказать, вырабатывается "привычка" засыпать при слове "спите" или другом раздражителе. Гипнотизировать — это значит приучать засыпать. Такое быстрое развитие проявления условной реакции наблюдается и в жизни лабораторно-выработанного, элементарного условного рефлекса. Мы ограничимся приведением лишь этих аналогий, так как они в достаточной степени могут осветить однородность явлений экспериментального условного рефлекса и явлений в сфере гипноза. Дальнейшие исследования в этом направлении должны, как нам кажется, еще больше подтвердить это.

Итак, принимая все это во внимание, нужно и "гипнотический" сон рассматривать, как результат воздействия, с одной стороны, внешних, искусственно-созданных физических "снотворных", гипнозогенных однообразных слабых раздражителей, вызывающих утомление, resp. внутреннее торможение (поглаживание, чесание, тикание часов, стук метронома, монотонный голос и т.п.), а с другой (и это в особенности), как результат ассоциативных, сочетательных, психорефлекторных процессов, возникающих как под влиянием прививания представления о сне, так и других условностей, связанных с представлением о последнем и вызывающих состояние угнетения, resp. того же внутреннего торможения. Живое слово усыпляющего, таким образом, является условным раздражителем как в сторону вызывания внутреннего сонного торможения одного, а затем и всех отделов коры мозга, так и в сторону, мимоходом упомянем, растормаживания, resp. пробуждения.

Таким образом — как "гипнотический", внушенный сон, так и самостоятельный ночной обычный сон, развивающийся при определенных внутренних и внешних условиях суть в основе своей явления одного и того же порядка с процессом торможения. Бирман, работающий в лаборатории И.П. Павлова над вопросом о гипнозе, указывает на то, что отличие гипноза от сна обусловливается лишь известной ограниченностью в распространении тормозного процесса. Если торможение захватывает лишь двигательный анализатор, т.е. двигательные центры, то мы получим ту форму гипноза, которая называется гипнотоксией или каталептоидным состоянием. При дальнейшем движении тормозного процесса мы получаем другие формы гипноза (например, анестезия объясняется торможением кожного анализатора). Тот же процесс частичного торможения происходит и при состояниях различных степеней сонливости, дремоты, сна, а также и во время бодрствующего состояния (увлечение, например, чтением затормаживает слуховой анализатор: читающий не слышит происходящего вокруг). Вспомним, например, Архимеда, состояние экстаза и т.п. Все это явления одного и того же порядка: частичное бодрствование одних отделов наряду со сном других отделов высшей нервной системы. Также нужно сказать, что состояние нашего "сознательного" бодрствования не должно рассматриваться, как состояние деятельности всех отделов мозга. Понятие бодрствования, таким образом, является понятием лишь относительным. Во время бодрствования одного отдела коры мозга другие "спят". Отсюда и бодрствование — частичный сон. Разница лишь в количестве и интенсивности тормозных и растормаживающих процессов и превалирование одних над другими. Количество же и качество раздражителей во время бодрствования весьма разнообразны и изменчивы. В постоянной смене раздражений и торможений и протекает жизнь и деятельность нашей нервной системы. Для искусственного вызывания сна и различных в нем явлений мы и пользуемся этими процессами. Определенные же "снотворные" искусственные внешние раздражители — будь то физические агенты или условные раздражители в форме живого слова "гипнотизера", его жестов и т.п.- все это вызывает и торможение или сон различных, а затем и всех отделов центральной нервной системы.

Этим экспериментальным учением об условных рефлексах подтверждается также и правдивость утверждения Bernheim'a, высказанного еще в 1889 году, что гипноз есть тот же сон, но внушенный, т.е. имеющий в основе своей условно-рефлекторный механизм. Как есть внушенный паралич, внушенная анестезия, внушенные глухота, слепота, немота и т.д., так есть и внушенный сон. Иначе говоря, как есть частичная заторможенность (частичный сон) определенных отделов мозга, так есть и тотальная, разлитая заторможенность их всех, кроме одного центра, всегда при этом остающегося в связи с "гипнотизером" ("сторожевой" пункт — Бирман). Если же торможение распространится и на этот пункт, т.е. если и он заснет, то раппорт, как принято говорить, прерывается, т.е. влияние "гипнотизера" прекращается, объект остается без связи с усыпившим его и проснется уже самостоятельно по естественным законам действия условных внутренних процессов растормаживания.